Мы много говорим о близости, думаем о ней и ищем её.

Принято считать, что она труднодостижима и хрупка. Это правда.

Но как по мне, уметь быть с людьми неблизкими сложнее и даже важнее.

Потому что близость редка, а с не-своими мы постоянно плечом к плечу.

Близость мы бережем. Но бережно ли мы относимся к тем другим, про которых каждому из нас в жизни доводилось с нетерпением и раздражением восклицать про себя: "Эти люди!..."

Люди, которые толкают нас в транспорте. Люди, которые саботируют прогресс проекта на работе. Люди, у которых опыта меньше нашего, и они не поспевают идти с нами в ногу.

Такие непохожие, неблизкие, непонятные для нас другие, чьё соседство мы не выбирали; группы, на состав которых мы не можем повлиять.

Один из парадоксов нашего внутреннего устройства состоит в том, что мы по умолчанию настроены на отвержение другого, а не на принятие. Наши нервные клетки вопиют об опасности приближения, о вторжении в наши границы, о влиянии на наше состояние и поведение. Но на инстинкт самосохранения "бей-беги-замри" со временем наслоились более высокие, исключительно человеческие идеи и ценности. В том числе волшебной близости и доброты. И если следование социально одобряемой норме для нас стало более-менее автоматическим, усвоенным и присвоенным, то открытая, светлая, честная совместность с чужими – это отдельная задача, требующая отдельных усилий.

Признавая это, мы приносим в жертву свои высокие представления о доброте и близости.

Это дорогого стоит – сказать себе, что есть свои и чужие, что мы кого-то выделяем и включаем в круг своих, а кого-то оставляем за ним и не берём – ни своим своим вниманием, ни своим теплом. Заметить, что мы вовсе не так добры и открыты, как думаем про себя.

Обычно у нас есть критерии, по которым мы хотим с кем-то быть или не быть. Довольно распространённая фантазия – собрать всех своих самых-самых на уединённом острове и только с ними иметь дело ) Но жизнь - другая. Случайным образом случайные люди оказываются в ситуации, вне которой не стали бы встречаться добровольно и с радостью. И мне кажется важным создавать и пестовать субъектное и уважительное отношение к тем, с кем мы оказались рядом, даже если эта совместность нам жмёт и натирает.

Если настроить оптику именно таким образом
...раз уж мы тут собрались, то не важно, кем мы являемся-сами-по-себе, важно, чем мы вместе будем заниматься...
то это поможет и сути дела, и нам самим на пути к по-настоящему хорошему человеку.

Если мы принимаем решение, что мы входим в какое-то сообщество, будь то танцевальные занятия, работа-за-деньги, терапевтическая или обучающая группа, то нам стоит принять решение взаимодействовать с людьми в ней как с людьми, а не функциями, опциями и возможностями. То есть для того, чтобы с кем-то быть, нужно сознательно решиться на это.

И когда человек оказывается в нашем пространстве и мы не готовы сказать, что это вот прямо наш человек, важно понимать и помнить, по какому делу и в каком пространстве у нас возникла совместность. И отдавать от себя делу и контакту некий оптимум – не больше и не меньше, чем требует ситуация. Своим мы готовы давать больше, чужим, подзажавшись, обычно меньше, чем могли бы, так что поиск оптимума в совместности с другими – ещё одна задача. И за её решением должны стоять стоять некие ценности, представления и понимание, зачем это всё затеяно.

Конечно, то, что мы оказывается в общем контексте и готовы относиться друг к другу субъектно, не означает, что мы реально готовы брать этих людей в личную жизнь. И это нормально.

Живое отношение к другому, согласие с тем, что человек есть в нашем пространстве и что нужно заметить его и отнестись к нему тем или иным образом, уже многого стоит.

Это дорого и сложно. Но в этом и суть: замечать всех, любить своих...